ПОВЫШЕНИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ НАЛОГОВ НЕ РЕШАЕТ ПРОБЛЕМ УКРАИНСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Президент Украины Владимир Зеленский на экологическом форуме из серии «Украина 30» заявил о необходимости реформирования промышленности, главными составляющими чего должна стать ее модернизация и повышение экологических налогов. На рассмотрении у Верховной Рады есть резонансный законопроект № 5600, который повышает эти налоги. В чем суть таких инициатив и помогут ли они украинской промышленности, в интервью ГолосUA анализирует экономист, эксперт Growford Institute Виктор Скаршевский.
– Виктор, как модернизация в предложенном президентом варианте может отразиться на промышленности Украины?
– Смотря, что подразумевать под модернизацией промышленности. В том контексте, в котором сказал президент Владимир Зеленский, с точки зрения уменьшения вредных выбросов, это один из очень многих элементов.
Не всегда повышение экологических налогов стимулирует развитие, зачастую просто увеличивают производственные затраты. Тут только лишь затраты: экологические стандарты должны быть выдержаны, люди должны дышать чистым воздухом и так далее.
Но получается, что модернизация промышленности в поданном виде – это просто поднятие налогов и все. Сейчас хотят повысить их в три раза. Было 10 гривен за тонну CО2, станет 30 гривен. Это увеличит затраты. Я не говорю, что это плохо или хорошо, я говорю, что это очень узкое понимание модернизации промышленности.
Если говорить о модернизации промышленности, она должна быть в контексте развития, увеличения продаж, завоевания новых рынков, прежде всего экспортных. Это те же самые государственные программы, которые есть в разных странах. В тех же США для полупроводниковой отрасли, продукции которой большой дефицит, государство выделяет десятки и десятки миллиардов долларов для того, чтобы и построить заводы, и расширить возможности существующих.
Модернизация промышленности – это также и создание индустриальных парков, налоговое стимулы, это запуск наконец-то кредитно-экспортного агентства, чтобы было страхование экспорта не сырья, – руды, металла, зерна, – а промышленной продукции. А здесь достаточно симптоматично, что о модернизации промышленности было сказано на экологическом форуме.
– То есть это не рассматривается с точки зрения экономической эффективности, эффективности производства и так далее?
– Да, это то, что я увидел. Если бы это рассматривалось с точки зрения развития, то хотя бы должна быть утверждена промышленная стратегия на уровне правительства. Этого нет. Хотя бы должно начать работать Министерство по вопросам стратегических отраслей промышленности, но оно так и не начало полноценную работу. Нет результатов, нет даже разработанных программ, не говоря об утвержденных и подкрепленных финансированием либо другими экономическими стимулами и инструментами. Здесь получается аналогия с миллиардом посаженных деревьев, университетом будущего.
Никто не против этого, никто не против, чтобы было меньше выбросов от остатков деиндустриализированной экономики, но это без подкрепленных тезисов, каким образом и к чему мы должны прийти. В законопроекте № 5600 только лишь повышение налогов, акцизов и усиление административного давления. Больше там ничего нет. Какая модернизация промышленности?
– А как это повышение налогов, в частности экологического, отобразится на государственным бюджете и на предприятиях, которые облагаются ими?
– Это скорее всего немного повысит доходность бюджета. Да, это будет стимул для того, чтобы меньше выбрасывать вредных выбросов в атмосферу. Но улучшит ли это эффективность работы предприятий, появятся ли новые рынки сбыта, станут ли они более конкурентоспособными на внешних рынках, будут ли они больше своей продукции продавать по госзаказам?
Об этом не говорится. Это просто дополнительные затраты для предприятий. Возможно, это чуть улучшит экологическую составляющую, но это один из миллиона и не самый приоритетный на данном этапе вопрос.
Вопрос – это повышение производительности труда, это новые рабочие места, это эффективность производства и прежде всего рынки сбыта и госзаказы, на которые идет приблизительно 600 миллиардов гривен каждый год, чтобы в приоритете были украинские предприятия. Будет ли экологический налог повышен в три раза или пять раз, проблемы не решает.
– Неужели госзаказ составляет такую огромную сумму? Это же почти половина расходов госбюджета Украины.
– Да, госзакупки – это почти 600 миллиардов гривен в год. Имеются в виду закупки как госбюджета, так и госкомпаний. Это больше 20 миллиардов долларов.
При этом мы покупаем американские тепловозы, турецкие корветы, французские б/ушные вертолеты, британские корабли. Все, что я перечислил, можно производить в Украине. Даже если какой-то комплектующей не хватает, необходим закон о локализации, который принят в первом чтении, а международная общественность и так сказать партнеры говорят, что нельзя, потому что это якобы нарушает международные обязательства. То есть это надо как минимум сделать.
Можно говорить, что мы, в том числе, должны заботиться об экологичности производства, необходимо в рамках стратегии в три раза повысить экологический налог.
Но при этом должны быть и другие инструментарии: индустриальные парки, налоговые стимулы по импорту оборудования, средств производства высокотехнологической продукции, которые не производятся в Украине. Плюс примем закон не просто о локализации, а по аналогии как в Америке «Покупай американское» – «Покупай украинское». Прежде всего, одним из критериев должно быть производство в Украине.
– Повышение экологического налога не повлияет значительно на доходы украинского госбюджета?
– Та вообще никак. Ставка экологического налога за выбросы загрязняющих веществ, это именно то, что в самом деле влияет на экологию, повышается в 1,6 раза и принесет дополнительный ресурс в бюджет 100 миллионов гривен. Это не то что в процентах не выражается, но и в долях процента не выражается при бюджете в 1,3 триллиона гривен.
Налог на CО2 принесет 2,1 миллиарда гривен.
С точки зрения экологии, от чего в самом деле страдает окружающая среда, от повышения в 1,6 раза эффект – 100 миллионов гривен. Бюджет это не почувствует. Это все равно, что прибавка к зарплате в одну копейку.
Кроме того, Министерство финансов в своей презентации законопроекта № 5600 пишет, что «налоговые органы могут получать от налогоплательщика информацию не только по факту обнаруженного правонарушения, но и по другим вопросам, связанным с налогообложением, возможных нарушений, связанных с хозяйственной деятельностью плательщика, совершенных операций». То есть не только расследовать и смотреть конкретно выявленные правонарушения. Они сами пишут в презентации Министерства финансов: «возможны злоупотребления относительно превышения полномочий со стороны налоговых органов». Они говорят, что хотят получать любую информацию и сразу же пишут, что налоговики могут злоупотребить.
– Мы видим, что промышленное производство продолжает восстанавливаться. В апреле зафиксирован рост 13 %, но следует учитывать низкую базу прошлых лет. Что можно сказать о темпах стабилизации промпроизводства?
– Пока если брать апрель 2021 года и сравнить с апрелем 2019 года, то на 5 % меньше. Тут смотря что с чем сравнивать. Мы даже не достигли той низкой базы, и нельзя говорить, что там что-то восстановилось.
Второй момент – необходимо смотреть на структуру промышленности, потому что в понятие промышленности также входит производство электроэнергии. Но электроэнергии мы произвели больше, особенно зимой из-за более холодной погоды. Производство электроэнергии росло опережающими темпами.
Что касается восстановления промышленности, у нас как была сырьевая структура, так она и осталась. Никаких тенденций и предпосылок к тому, что она поменяется, нет на данном этапе, потому что ничего для этого в принципе не делается. Мы как были в экономическом болоте, так и топчемся в нем. Чуть-чуть больше, чуть-чуть меньше. Сейчас, кстати, помогает внешнеэкономическая конъюнктура, мировые цены на металл, руду, зерно зашкаливают и находятся иногда на 7-10-летних максимумах. Поэтому еще и плюс показываем, особенно исходя из низкой базы сравнения прошлого года.
