Служба безопасности Украины подозревает, что в разрушительной аварии на 1-м энергоблоке Хмельницкой АЭС могут быть виноваты диверсанты. И хотя конкретно в этом случае для таких подозрений, по мнению экспертов, видимых оснований нет, происходящее с украинской атомной энергетикой и правда напоминает диверсию, причём общегосударственного масштаба.
А драматическое происшествие на Хмельницкой АЭС в общем контексте выглядит лишь частным, хотя и закономерным симптомом глобального бедствия.
Что случилось на ХАЭС?
Первым об аварии, произошедшей на Хмельницкой АЭС, сообщили не официальные лица из состава администрации станции или "Энергоатома", а нардеп и представитель Зеленского в Кабмине Андрей Герус.
"В середине августа (после 9-ти месячного ремонта) при запуске в работу горит генератор на 2-м блоке Хмельницкой АЭС (в системе охлаждения забыли пыж из ткани, которым чистили систему охлаждения). Происходит полная автоматическая остановка атомного блока мощностью 1000 МВт", – написал Герус на своей страничке в Facebook.
В сообщение вкралось несколько неточностей. Во-первых, ЧП произошло на первом, а не на втором энергоблоке ХАЭС. Во-вторых, простой остановкой дело не ограничилось.
Трубогенератор энергоблока АЭС – один из двух ключевых элементов системы наряду с, собственно, ядерным реактором. Сам реактор по существу представляет собой гигантскую топку, в которой в результате цепной реакции распада ядер урана выделяется значительное количество тепла. За счёт этого тепла поступающая в реактор по специальным трубопроводам вода нагревается до значительных температур. В итоге на выходе получается струя горячего пара. Для того, чтобы преобразовать тепловую энергию этого пара в электричество, и нужен турбогенератор: пар вращает турбину, которая, в свою очередь, приводит во вращение ротор генератора. Именно сочетание реактора и турбогенератора позволяет энергоблоку выполнять свою функцию.
Так вот, забытый после ремонта пыж перекрыл один из каналов охлаждения турбогенератора. В результате возник перегрев, а затем и короткое замыкание. Результаты плачевны: устройство получило столь масштабные повреждения, что не известно, удастся ли его починить вообще. На станции, впрочем, об этом прямо не говорят, но сообщают, что вместо восстановления основного генератора решили использовать резервный. Он, правда, тоже нуждается в серьёзном ремонте, включая замену ротора, который для этого придётся доставить аж с Ровенской АЭС. Работы продлятся в лучшем случае до декабря, и тем не менее, утверждают на станции, это будет проще и быстрее, чем восстанавливать основной генератор.
Служба безопасности Украины открыла по факту ЧП на Хмельницкой АЭС уголовное производство. По мнению сотрудников спецслужбы, осуществлявшие ремонт должностные лица НАК "Энергоатом" "совершили умышленные действия, направленные на повреждение объекта, имеющего важное народнохозяйственное значение". Для чего "энергоатомщикам" это понадобилось, в спецслужбе умалчивают; неужто и тут Путин постарался? На деле же маловероятно, что злополучный пыж-тампон в систему охлаждения трубогенератора 1 энергоблока ХАЭС подкинула рука Кремля.
Причины в другом, и они наводят на куда более тревожные мысли.
Экономика киловатта
Хотя в Украине и принято жаловаться на дорогую электроэнергию (что вполне объяснимо после нескольких волн повышений тарифа), отечественное электричество остаётся одним из самых дешёвых в мире: тариф на электроэнергию стартует с отметки в 3,6 центра за киловатт-час. Для сравнения, в Китае киловатт-час стоит порядка 10 центров, в США – до 17 центов, в России – около 5 центов, во Франции – 16 центов, в Австрии – 20 центов, в Германии – до 30 центов.
Однако если бы не АЭС, то ситуация была бы принципиально иной: сегодня стоимость одного киловатт-часа производства обычной тепловой станции в Украине составляет около 8 (!) центов. К счастью, на ТЭС приходится лишь около 30% от всего производства электроэнергии в Украине, а самый большой вклад (50-60%) в энергосистему вносят именно АЭС. А их электричество куда дешевле: по действующим на сегодняшний день нормативам – всего 2 цента за киловатт-час.
При этом если "угольные" киловатт-часы украинского производства являются одними из самых дорогих в мире, то атомные – напротив, в числе самых дешёвых. Причина этого понятна и проста.
Угольные станции в массе своей частные, а АЭС – государственные. Частники заинтересованы в максимально высоких ценах на своё электричество, ведь от этого зависят их доходы. Но и задирать цены вверх бесконечно власти тоже не могут: население и так ропщет. Выход? Компенсировать высокие цены на электроэнергию ТЭС низкими ценами на электричество государственных атомных станций. По такой нехитрой схеме строится ценообразование в Украине уже многие годы.
Переход к новой модели энергорынка ситуацию для АЭС не слишком улучшило: согласно постановлению Кабмина, 90% производимой атомными станциями электроэнергии закупается государством в режиме спецобязательств – по фиксированным, низким ценам. Формальное объяснение: дешёвым атомным электричеством предполагается снабжать население и социальные объекты.
По сути же результат тот же: пока частые станции пользуются всеми преимуществами конкурентного рынка, государственными АЭС затыкают прорехи. Кстати, злые языки утверждают, что значительная часть идущего якобы на социальные нужды атомного электричества на самом деле выкупается посредниками, а затем перепродаётся на коммерческом рынке по реальным ценам.
Но это уже совсем другая история.
Блеск и нищета мирного атома
Результат налицо: атомная энергетика Украины живёт буквально впроголодь. По официальным данным НАК "Энергоатом", средняя зарплата работника АЭС в декабре 2017 года составляла 13,7 тысячи гривен.
Для сравнения, на Балаковской АЭС в Саратовской области России средняя зарплата в 2017 году составляла 72 299 рублей – около 28 тысяч гривен в пересчёте. На Ленинградской АЭС зарплата ещё выше: 92 тысячи рублей (чуть меньше 36 тысяч гривен). Больше всего получают на Кольской АЭС – порядка 120 тысяч в месяц, но это с учётом северных надбавок. На Белорусской АЭС, первый энергоблок которой в тестовом режиме запустился в апреле этого года, средняя зарплата составляет порядка 2000 белорусских рублей – чуть больше 24 тысяч гривен. К слову, по вполне официальным данным, около 10% сотрудников БелАЭС составляют граждане Украины.
А вот официальная статистика "Энергоатома": в том же 2017 году в компании работали 35 тысяч человек, из них уволились за три квартала того же года 1,2 тысячи.
Украинских атомщиков с радостью принимают не только в Белоруссии, но и в России, где строятся вторые очереди Курской, Ленинградской, Нововоронежской АЭС. На подходе – АЭС "Аккую" в Турции (её тоже строит "Росатом"), в перспективе – строительство станций в Египте, Индии, Азербайджане, Венгрии, Китае. В общем, спрос на украинских атомщиков, похоже, сохранится и в будущем.
Ещё один немаловажный фактор. В той же России зарплаты сотрудников АЭС в 2,5-3 раза выше, чем средние зарплаты в том же регионе. В Украине атомщики тоже получают больше "простых смертных", но разрыв куда меньше – 1,5-2 раза. А значит, ниже и престиж профессии, меньше конкуренция за рабочие места – и, соответственно, хуже качество персонала. Именно отсюда, а не от действий мифических диверсантов, появляются забытые в системах охлаждения пыжи и прочие неприятности…
Фактор времени
Ещё один фактор риска – возраст украинских АЭС. Большинство из них строились в 70-е или в первой половине 80-х. При этом расчётный срок эксплуатации составлял 30 лет. То есть, к настоящему моменту украинские АЭС уже выработали свой ресурс, но закрывать их, конечно, никто не собирается. Вместо этого проводится модернизация с целью продлить срок эксплуатации. К примеру, на том же первом энергоблоке ХАЭС срок эксплуатации не так давно продлили на 10 лет – до 2028 года.
В рамках модернизации на АЭС меняют значительную часть оборудования: компрессоры, автоматику, контрольно-измерительные системы, компьютеры и тому подобное. Специалисты говорят: заменить можно почти всё, за исключением разве что основных трубопроводов, конструктивных элементов активной зоны, да самих построек. Правда, считается, что они ещё в советское время осознанно закладывались с двойным, если не с тройным запасом прочности, и есть надежда, что его хватит ещё надолго.
Кроме того, в ходе модернизации решаются и иные задачи – например, увеличение мощности АЭС, а также расширение возможностей по так называемому маневрированию мощностью. Последнему следует уделить особое внимание.
Современная конструкция украинских АЭС такова, что они надёжно работают лишь в стационарном режиме: когда энергоблок в каждый момент времени производит определённое количество электричества. Однако энергосистема Украины в разные периоды времени требует различного количества электроэнергии: к примеру, зимой электричества надо больше, чем летом, а днём – больше чем ночью. Невозможность манёвра мощностью – одна из ключевых для атомной энергетики.
И в Украине её усиленно решают – особенно сегодня, когда трудности с поставками угля не позволяют решать задачу балансирования энергосистемы традиционным способом – с помощью тепловых станций.
Задачу по переводу АЭС в маневренный режим работы поставило перед атомщиками ещё правительство Яценюка в 2015 году. Однако её решение требует нетривиальных подходов и серьёзной перестройки, в частности, системы управления энергоблоков, и в первую очередь – самих реакторов.
В целом в стремлении модернизировать реакторы ничего априори криминального нет. Подобным занимаются почти все страны, имеющие атомные станции. Украинская ситуация уникальна тем, что станции модернизируют без привлечения к процессу проектантов и строителей из российского "Росатома". Смогут ли учесть авторы проектов по модернизации все нюансы работы блоков?
Определённые основания для оптимизма есть: реакторы типа ВВЭР, используемые в Украине, считаются очень надёжными, так что те, кто пугает Украину "вторым Чернобылем", вероятно, сильно сгущают краски.
Однако возникновение менее драматических неполадок, в результате которых блоки пусть и временно, но всё-таки будут всё чаще выходить из строя, в этой ситуации (в особенности с учётом фактора дефицита финансов) совсем не исключены. И последствия этого также могут быть достаточно серьёзными.
Без АЭС никуда
На примере аварии на Хмельницкой АЭС можно легко понять, какое значение благополучие атомной энергетики имеет для Украины в целом. Внеплановый выход из строя всего одного блока на несколько месяцев породил серьёзные проблемы: по словам того же нардепа Геруса, чтобы скомпенсировать простой, необходимо добыть около 1 миллиона тонн угля для обеспечения дополнительной генерации электроэнергии на тепловых станциях. Именно с этим, по всей видимости, связана активизация экспорта угля из Российской Федерации, которую мы наблюдаем в последние месяцы.
Однако даже если проблема поставок угля будет решена (а она будет – вопрос лишь в том, как и за какие деньги), это не снимает вопрос полностью. В конечном итоге, предельная мощность украинских ТЭС ограничена; потерю (даже временную) одного или двух блоков они смогут компенсировать, но что произойдёт, если отключатся от сети три или четыре из 15?
Собственно "демо-версию" подобного кризиса мы наблюдали в 2014 году, когда дефицит угля одновременно с остановкой на ремонт блока №3 Запорожской АЭС вынудил власти Украины впервые с 90-х годов перейти к практике веерных отключений.
Некоторые возлагают надежды на активно развивающуюся солнечную и ветровую энергетику – к примеру, только за 2018 год в Украине ввели в эксплуатацию около 0,8 гигаватта "зелёных" мощностей. Правда, несмотря даже на такие впечатляющие успехи, ветер и солнце обеспечивают Украине лишь около полтора гигаватт электричества, что эквивалентно полутора энергоблокам.
Да и цены кусаются: например, стоимость 1 киловатт-часа, сгенерированного промышленной ветроэлектростанцией, может достигать 15 евроцентов! Так что идея "заменить опасные атомные станции экологически чистыми источниками" если и сработает, то приведёт к тому, что электричество для граждан Украины вообще станет предметом роскоши. Между тем, альтернативная электрогенерация (благодаря высоким ставкам "зелёных" тарифов) пока является единственной отраслью энергетики Украины, куда действительно охотно вкладывают деньги.
Таково реальное положение дел с инвестициями: привлечь-то их можно, но за это приходится очень немало платить…
В этих условиях ситуация, сложившаяся в украинской энергетике, сильно напоминает неприятный тупик. И тот факт, что вместо реальных поисков выхода из этого тупика все украинские правительства последние лет 10 занимаются проектированием воздушных замков различной степени сложности, представляется достаточно показательным.
