Сегодня под Офисом президента в Киеве прошел "Митинг справедливости" против неуставных отношений и насилия в украинской армии и Национальной гвардии.
В акции участвовали люди, чьи близкие пострадали от "дедовщины". В частности, это семьи, родные которых погибли в воинской части 3021, где служил расстрелявшей сослуживцев Артемий Рябчук. По распространённой версии, основным мотивом его действий стали издевательства и травля, которую пережил нацгвардеец.
После шокирующего расстрела о "дедовщине" в этой воинской части открыто заговорили семьи других военнослужащих.
"Страна" уже рассказывала историю 19-летнего Мансура Вержаковского, который погиб в той же части Нацгвардии в Днепре, где устроил расстрел Рябчук. Следствие утверждает, что Мансур покончил с собой выстрелом в голову. Но родственники нацгвардейца в эту версию не верят и считают, что его убили сослуживцы. Родители Мансура сегодня также вышли на митинг под Офис президента.
По словам организаторов акции, в украинской армии существует масштабная проблема насилия, но власти и правоохранители на неё системно закрывают глаза. А убийства военных, которые происходят в разных регионах Украины, регулярно списывают на самоубийства.
"Страна" поговорила с родителями военных, которые погибли из-за "дедовщины", и узнала, кто и как покрывает случаи смертей из-за неуставных отношений в армии.
Наталия Ивановна, мать 28-летнего Николая Денисова (умер в 2019 году):
"Сын служил по контракту в Черниговской ВСП. Погиб он 22 марта 2019 года на территории военной комендатуры, в городе Константиновка, Донецкая область.
В тот день мне позвонили и сказали, что он застрелился – якобы из автомата была очередь из девяти выстрелов, три из которых попали ему в голову. Как показала экспертиза, на автомате следов выстрелов нет. Кроме того, при отправке в командировку ему давали патроны одной серии, а гильзы на месте - другой серии.
Следствие идёт до сих пор, его попросту затягивают. В служебном расследовании решили не заморачиваться и написать все сразу: якобы был пьян (2,51 промилле алкоголя), плюс азартные игры, долги и конфликты с девушкой.
Доказательства и материалы отправили на экспертизу в город Рубежное - там эксперт написал, что требуются дополнительные следственные действия, и вернул документы назад. Следователь из Краматорска полгода не мог забрать уголовное производство, хотя следственные действия проводили еще в сентябре 2020 года. По сути, экспертиза до сих пор не закончена – ее собираются делать в Днепре. Видимо, там эксперты сговорчивее.
Когда нам привезли тело сына, я увидела ожог на его правой щеке. Выходит, что один выстрел был по касательной и два сквозных – как такое возможно? У меня очень много вопросов. Например, уголовное производство числится 2014 годом, хотя сын погиб в 2019 году. Складывается ощущение, что следователи – д@билы и делают это либо намеренно, либо правда не соображают, что творят.
Моему сыну было 28 лет, он участник боевых действий. В 2014-2015 годах он воевал на территориях Донецкой и Луганской областей. У него есть медаль за мужество и за оборону Дебальцева - у сына был серьёзный военный опыт. Поэтому когда следователь говорит мне, что его смерть могла произойти по причине неаккуратного обращения с оружием – мне смешно. Ведь мой сын был на войне и с оружием обращаться точно умел.
Я более чем уверена, что все это покрывало военное командование. Все, кто были на территории комендатуры, утверждают, что не слышали автоматную очередь из девяти выстрелов – подозрительно, не правда ли?
Мертвого сына привезли ко мне с клеймом самоубийцы, а у нас нет социальной защиты, вплоть до того, что его фотографии нет на доске памяти в Чернигове. Говорят, когда мы докажем, что это был не суицид, тогда его фото и повесят.
К ситуации с Рябчуком я отношусь неоднозначно. Но о "дедовщине" в той военной части точно знали - по крайней мере, лично президент Владимир Зеленский. И если бы расследование таких дел начали сразу, то смертей в части 3021 можно было бы избежать. Рябчука я не оправдываю, но в то же время понимаю.
Я считаю, что кровь наших сыновей на руках как Верховной Рады, так и президента с генпрокурором - они прекрасно знали об этой проблеме".
Татьяна Николаевна, мать 20-летнего Дмитрия Оришича (умер в 2020 году):
"Мой сын проходил срочную службу в 101-й бригаде Генштаба Украины в Киеве. В мае 2020 года его застрелили прямо на посту во время несения службы. На тот момент сыну было всего 20 лет - совсем молодой. Сам он шел служить с большим удовольствием, ему действительно хотелось попасть в войска Генштаба.
Поначалу сын был всем доволен, но после смерти нам удалось прочитать содержимое его переписок. В них он рассказывал, что не единожды заступался за младших солдат и был свидетелем травли в воинской части. Дима не мог молчать, поэтому и попадал в конфликтные ситуации.
Когда нам отдавали тело, то говорили, что претензий к сыну никогда не было, психологически он был стабилен. Но у нас есть много подтверждающих фактов, которые доказывают, что это был не суицид.
Например, Святошинский суд предоставил нам фото с места происшествия, и у нас появилось много вопросов. Мы заметили побои на теле сына, вдобавок очень странно размещены его вещи - каска, оружие. Но связаться с кем-то в суде практически невозможно, более того - нас ни о чем не уведомляют.
Также есть свидетельства сослуживцев, командира, и, что интересно, все они разные. Это записано в деле. Никто не хочет этим заниматься, нам ставят одну причину смерти - самоубийство, выстрел в голову. Других версий следствие рассматривать не хочет.
Все суды работают только в одну сторону - они не хотят слышать нас и правильно расследовать дело, взяв во внимание все имеющиеся факты.
Я думаю, что во всех воинских частях подобные случаи покрываются руководством - здесь причастны и командиры, и офицеры, и главнокомандующие. Все зависит именно от них. К примеру, в воинской части, где служил мой сын, за год до этого уже была похожая ситуация. Правда, сначала нам не хотели говорить, что это было "самоубийство".
В ситуации с Рябчуком я сочувствую людям, которые потеряли детей. Пять погибших человек - это ужасно. Но я, как мама убитого сына, хочу спросить - как нужно было довести ребенка, чтобы он пошёл на такое?
Все это - вопрос обстановки в воинских частях. Систему нужно ломать и что-то делать, потому что каждый месяц в любой воинской части что-то подобное происходит. Так не должно быть.
Надеюсь, что власть прислушается к нам и обратит внимание - иначе смертям не будет края. Говорят, что сейчас нет "дедовщины" - я не верю в это. Мы будет бороться дальше. Единственное, чего я хочу, - чтобы этого не повторялось".
Виктор Николаевич, отец 27-летнего Сергея Петрика (умер в 2015 году):
"Моего сына убили 22 февраля в 2015 году в воинской части 1688 Волновахского района Донецкой области. Он служил год, отдал это время на защиту Украины и был убит руками его же офицеров.
Нашей семье его смерть преподнесли как самоубийство и добавили, что он якобы был пьян. За семь лет мы провели большую работу, чтобы установить истину: у нас сменился уже седьмой следователь и четвёртый адвокат. И практически нигде нельзя добиться правды. Я доказывал, что это было убийство, а не суицид, но по сегодняшний день никого не наказали. Хотя в воинской части, где служил мой сын, в тот период за шесть месяцев убили девять человек - опять же, все случаи списали на вымышленные суициды.
Процесс по нашему делу тянется очень долго. Акт служебного расследования мне отправили только через год благодаря сотне моих ходатайств. И то не в полном объёме. Доказательств того, что наш сын был пьян, тоже не представили.
На теле у сына с одной стороны был след от побоев - на щеке. К сожалению, тогда мы не догадались просить об эксгумации - ее мы добились только через два года. Тогда и выяснилось, что пуля зашла выше уха и вышла на лбу. Хотя изначально нам говорили, что гильза прошла через левый глаз в затылок.
Улики меняют очень быстро, но сына не вернуть. Теперь рядом с нами нет ребенка, нет воина, нет 27-летнего отца двух детей.
Прежде всего эту ситуацию покрывало руководство воинской части. Помимо этого, к нам постоянно присылают молодых следователей - чтобы их можно было легко курировать. Я уверен, что такие случаи покрываются "сверху".
Три месяца назад я уже собирал акцию на Банковой и кричал, что среди солдат и дальше будут убийства. Я не оправдываю Артема Рябчука, но он мог просто не дожить до утра, поэтому решил пойти на опережение. Он кинул вызов всей системе.
Конечно, за такой поступок нужно нести ответственность. Но отвечать за это должны и командиры воинской части. В таких случаях их необходимо сажать за решетку, а не просто увольнять".
Нечипорук Наталья, мать 19-летнего Александра Нечипорука (умер в 2021 году):
"Моего сына убили 21 января 2021 года в воинской части 3177 Черкасской области, ему было 19 лет. До этого там уже был подобный случай - якобы самоубийство. После смерти моего сына командира части не поменяли.
Буквально за пару дней до убийства я общалась с Сашей - он был в хорошем настроении, собирался в отпуск, занимался спортом в воинской части. 21 января его должны были сменить, но в итоге убили. О его смерти мне сказали только спустя несколько часов.
В документе было написано, что это якобы умышленное самоповреждение из винтовки. Хотя в тот день сын дежурил с пустым автоматом. И не странно ли, что в 10 утра никто не услышал выстрела в части, которая находится в глухом лесу?
Следствие не берет во внимание доказательства, которые подтверждают убийство. У них своя версия. Больше скажу, следственные действия идут по сегодняшний день. Но год прошёл - особых следственных действий я не увидела. Мне даже отказали в элементарной эксгумации, хотя необходимо знать, почему у него выбиты зубы, сломан нос и от чего появились синяки. Его тело было даже сложно опознать.
Когда я зашла посмотреть на тело сына в морг - меня выгнали. Но я заметила, что у него нет ожогов на теле, хотя они всегда появляются при выстреле. Его шея была зашита от уха до уха - только потом на некоторых материалах я нашла, что на шее был след от удушения. Но про это следствие не вспоминает. Мне говорят, что это якобы может быть тень или следы от крови.
Я не могу точно сказать, каким был мотив убийства. Но мой сын был финансово обеспеченный, так как до службы в армии он работал в "Укрзализныце".
Попрощаться с Сашей приехала вся бригада и близкие - никто не верил, что он мог убить себя. А вот командир на похороны не явился, он даже не соизволил со мной встретиться.
Не знаю, кто покрывал происходящее, но я считаю, что к уголовной ответственности нужно притянуть хотя бы одного руководителя - тогда остальные начнут бояться. Сейчас это беспредел - начальники знают, что им все сойдёт с рук.
Как только я увидела новость про Рябчука, я сразу подумала про то, что его довели до такого состояния. Если бы Рябчук так не поступил - он бы оказался на месте моего сына. Я его не оправдываю, но ничего не делается без причины".
Нина Дмитриевна, мать Василия Хукало (умер в 2017 году):
"Сына убили в военной части на мирной территории 15 января 2017 года. Уже больше пяти лет идёт расследование, если его, конечно, можно так назвать.
Мой сын был участником АТО, и когда заступил в наряд в Миргороде, был убит. Полиция, военная прокуратура и военная часть делают из моего сына самоубийцу. А "сверху" пытаются повлиять, чтобы расследования не было.
Три разных эксперта написали разные размеры входящего и выходящего отверстий, а также направления пули. Я подала ходатайство в военную прокуратуру Полтавы, чтобы эксперты при мне сделали замеры ранения у правого виска. Но мне отказали. И делают всё, чтобы это казалось самоубийством. Пороха на руках моего сына тогда тоже не было, а они три месяца делают экспертизу на его наличие.
Проще говоря - эксперты и следователи продажные, а моего сына убивали отбросы из воинской части, с которыми он ездил в АТО, всем делился и даже был их командиром.
Я считаю, что это покрывало руководство части. Как мне рассказывали порядочные люди, за такое им выписывали премии, но потом отбирали и отдавали экспертам, чтобы уголовные дела не продвигались. За этим стоит полиция, военная прокуратура, потому что не покрывай они всех, расследование бы давно завершилось".
